В Мраморном дворце Русского музея проходит фотовыставка «Иконы 1960-80-х», способная излечить от ностальгии по советскому прошлому
Иконы «должны были бы стать радостью ретрограда — тут тебе и Магомаев с Синявской, и Клара Лучко под ручку с Мастроянни, и Баталов на даче. Есть все, что вспомнить приятно, — от газировки с сиропом до твистов ансамбля Мещерина. Но все оказалось куда удачнее. Выставка тем, собственно, и примечательна, что помогает преодолеть ностальгию. И со склонными потосковать по доброму советскому здесь поступают жестко.
Сначала можно расслабиться: вот Леонид Гайдай на съемках «Ивана Васильевича», вот главные красавицы советского кино 60-х — от Ларисы Лужиной до Ларисы Шепитько. Вот, наконец, Гагарина целует в щечку Джина Лоллобриджида — все улыбаются. Одним словом, воплощенный стиль наших 60-х. Естественно, этот самый фотогеничный период советской истории занимает аж три зала выставки — помимо звезд кино и космонавтов на приеме в Кремле есть и герои спорта.
Настроение портится внезапно — когда за всеми газировочными, как комедии Гайдая и фильм «Его звали Роберт», 60-ми как-то сразу наступает застой 70-х. И начинается он на выставке с самой жуткой фотографии: товарищ Косыгин в головном уборе индейцев США. Лицо застоя — настолько безвольное, насколько и агрессивное. Воплощенная геронтократия во всей красе. За ней — знаменитая фотография Брежнева в очках-кисках и спортивном костюме, молодцевато протягивающего Фурцевой бокал мартини.
И чем дальше — тем больше: из советской светской хроники уходит стиль, выветривается. И чем дальше, тем меньше в этих снимках воздуха, тем тусклее пространство, тем подавленнее лица.
В залах 60-х нет разделения на официальную и подпольную культуру, но уже к концу 70-х объектив авторов попросту оставляет дряхлое и гнилое пространство официоза, потерявшего форму, утратившего энергию. И кажется, тут кроется ответ на вопрос о причине гибели советской страны и объяснение, почему к этому событию неприменимо слово «развал». Фотографам уже скучно с официальной культурой, и они спускаются в «подземный город».
Мир подполья, андеграунда, его стиль концентрируются в изображениях Высоцкого и Любимова под плакатом, прославляющим распитие водки. Свобода и энергия есть в фотографиях Ильи Кабакова и Оскара Рабина в мастерских. Наконец, он в главных героях наступающих 80-х — сидящих на диване на фоне выцветших обоев с подтеками Курехине, Гребенщикове и Липницком.
Советская же мертвая официальная культура представлена ярче всего Натальей Крачковской в ватнике и с метлой — на Московском кинофестивале. Том же самом, где щеголяла Клара Лучко под ручку с Мастроянни.
Иван Чувеляев
Для Ведомостей